[solitary-cyclist]

Так-с, фик по хост-клубу, как я и обещала. Это сиквел к мраку и ужасу, который висит ниже. вот тут

Автор: Джайа
Название: Nightmare After
Рейтинг: прям стыдно писать - детский. детский рейтинг. ))
Пейринг: Тамаки/Кёя
Жанр: укуренный флафф

Тип: эээ, ну, это слэш. ;) Шутка. Почти. ))

Предупреждение: ну, автор вообще впадает в неадекват, когда речь об этой паре заходит. Так что фик сильно укуренный. ))

Nightmare After

Клуб свиданий в этот день выглядел необычно. Во-первых, Мори и Хани оживленно перешептывались — именно так, перешептывался и Мори тоже. Во-вторых, близнецы (а вместе с ними и Харухи) заняли один из диванчиков странной, судя по всему звукозаписывающей техникой, и время от времени щелкали какими-то переключателями и нажимали на кнопочки (“Ай!” “Что такое, Хикару?” “Ерунда, Каору... просто этот переключатель... бьется током!” “Дай мне твою руку, Хикару, сейчас пройдет!”), причем создавалось полнейшее впечатление, что, на какие именно кнопочки нажимать и какими именно переключателями щелкать, они точно не знали, а Харухи иногда давала, видимо, довольно полезные советы. В-третьих, Тамаки по неизвестным причинам выглядел даже более несчастным и одиноким, чем когда Рэнге решила сменить ему имидж на образ “одинокого принца”. В-четвертых (вполне ожидаемо), посетительницы скучали (кроме разве что любительниц запретной страсти близнецов) и постепенно расходились. Но переживать из-за уменьшения числа посетителей и соответственно падения доходов было некому, потому что, в-пятых, Кёя попросту отсутствовал.

Когда последняя посетительница закрыла за собой дверь, Каору нажал на какую-то кнопку и...

— Что вы, Кёя-сэмпай, как я могу отказаться от помощи, которую мне предлагает такой человек, как вы! — голос говорившей не был знаком ни близнецам, ни навострившему уши Тамаки. — Я буду вам очень благодарна! Знаете, в нашей школе математику преподают гораздо хуже, чем в Оране.
— Зато у вас прекрасная театральная студия с длинной историей и репутацией, которой можно только завидовать, — а вот отвечал совершенно определенно Кёя. И никто в клубе никогда не слышал в его голосе таких ноток. Он — у Тамаки даже рот от удивления приоткрылся — звучал... немного робко и крайне восхищенно.
— Что вы... — девушка явно смутилась: ответ Кёи, произнесенный любым тоном, оказался как всегда весьма метким. — Ну уж я-то никакого отношения к клубу Белой Лилии не имею... я просто поклонница. Хотя, конечно, принимать участие в их спектаклях... это самая несбыточная мечта!
— Несбыточные мечты имеют свойство сбываться... — задумчиво ответил Кёя, а Харухи показалось, что сказал он это больше себе, чем собеседнице, — при удачном стечении обстоятельств.

Щелкнул какой-то из переключателей, и беседа оборвалась.
— Ну и ну, — прокомментировали хором Каору и Хикару. — Никогда бы не подумали, что...
— Что это было? — Тамаки уже нависал над диваном. — Что это было, я вас спрашиваю?!
— Кёя-сэмпай беседует с какой-то девушкой, — пожала плечами Харухи и едва заметно улыбнулась.
— Это я понял! А что это за тон? Что за слова? Что за...
— Вам не кажется, сэмпай, что это его дело? — немного шире улыбнувшись, сказала Харухи.
— Нет! Потому что он не пришел в клуб! Он пренебрегает своими обязанностями!
— Сэмпай, вы не думаете, что это эгоистично так говорить: если Кёя-сэмпай беседует с девушкой, которая ему нравится...
— С девушкой из этой кошмарной школы! — сказать, что Тамаки уже стоял на ушах — ничего не сказать. Он прыгал на ушах, бегал на ушах, летал на ушах. — Вы! — он бросился к близнецам и принялся трясти их по очереди. — Откуда вы это взяли? Это подделка, да? Монтаж? О, папочка знает ваши штучки! Папочка ни за что не поверит!..
— Ну и не верьте, если не хотите! — одновременно пожали плечами близнецы. — Мы и не настаиваем!
— А зачем тогда вы это включили? — не прекращал Тамаки. — Не просто же так?
Близнецы переглянулись.
— Мы просто испытывали аппаратуру.
— А зачем вы втянули в это мою Харухи?
— Потому что...
— ...мне стало интересно, где они достали эту допотопную систему, — договорила за них Харухи.
Тамаки надулся. А Мори и Хани, которые по-прежнему оставались безразличными к происходящему, продолжили перешептываться.

…иногда ты словно стоишь над бездонной и совершенно черной пропастью, в лицо тебе дует ледяной ветер, а над головой кружатся какие-то огромные черные птицы и кричат, кричат что-то протяжное и тоскливое…

Со вчерашнего дня Тамаки фантазировал, воображая картины, одна мрачней другой, и изо всех сил старался хотя бы любоваться ими, если уж настроение они не поднимали.

…а потом одна из этих птиц, крича все громче, все печальней, все протяжней, начинает, описывая широкие круги, спускаться вниз, и ты чувствуешь, как волосы на макушке взъерошиваются от взмахов ее крыльев…

— Сэмпай? С вами все в порядке? — осторожно поинтересовалась Харухи, заметив, что Тамаки с головой ушел в свои мрачные фантазии.
— А?..
— У вас волосы на голове сами собой шевелились, — улыбнулась Харухи, а лицо Тамаки вытянулось:
— Ха-аарухи, — жалобно протянул он, — как же ты можешь быть такой хорошенькой, когда все так пло-о-оохо?..
— Вы из-за Кёи-сэмпая переживаете?
— Да-а…

…и птица опускается на плечо, так, что ее ледяные и острые когти впиваются в кожу. И тогда она наклоняет свою уродливую голову и…

— Но разве вы не будете рады, если он будет встречаться с любимой девушкой, а не маяться дурью в клубе? Вы же друзья.

…и клюет прямо в лоб.

— …
— Милорд?

— О, он в глубоком обмороке, — радостно констатировал Хикару.
— Харухи, ты сказала ему что-то ужасное? — уточнил Каору.
— Видимо, — она задумчиво посмотрела на растянувшегося на полу Тамаки. — Но я сказала то, что думаю.

…иногда ты словно стоишь над бездонной и совершенно черной пропастью, в лицо тебе дует ледяной ветер, а над головой…

Лучше всего, конечно, было бы поговорить с Кёей, но Тамаки пока точно не знал, что именно хотел сказать другу. Наверное, впервые точно не знал — это угнетало больше всего, и потому Тамаки уже второй день, вернувшись домой, не выходил из комнаты и поражал домоправительницу неожиданно спокойным поведением.

…и еще эти кошмарные близнецы с их подозрительным аудио-монтажом…

— Суо-сама? — пожилая домоправительница, которой несмотря на кажущуюся строгость, очень нравился Тамаки, постучала в дверь.
— Нет, я не хочу ужинать, — пробубнил Тамаки.
— К вам пришли, Суо-сама.

Кёя!!!

Тамаки вскочил и, не задавая лишних вопросов, перепрыгивая через три ступеньки, помчался вниз. Это мог быть только Кёя!

— Тама-тян!
На пятой снизу ступеньке, Тамаки сбросил скорость.
— Хани-сэмпай?
— Тамаки.
— Мори-сэмпай?!
— Тама-тян, сегодня был очень грустным, — весело продолжил Хани, — и мы с Такаси решили принести ему тортик. А Уса-тян передает тебе привет.
В руках Хани, в самом деле, держал большую нежно-салатную коробку, перевязанную белой ленточкой.
— А, — махнул рукой Тамаки, — проходите. Ему тоже привет. Спасибо…
— Мы ненадолго.
Даже в расстроенных чувствах Тамаки не мог не заметить, что Мори на удивление разговорчив.
— Тама-тян! — Хани уже устроился на самом маленьком и уютном диванчике в гостиной и весело болтал ногами в воздухе. — У тебя тут хорошо! А мы пришли сказать, что…
— Мицукуни, — предупреждающе проговорил Мори.
— А, Такаси, но Тама-тян рано или поздно все равно узнает, что Кё-тян…
— Мицукуни, — с нажимом повторил Мори. И Хани, широко улыбнувшись, сказал:
— Но если это не говорить, то нам пора! — тут у него в глазах мелькнуло сомнение. — Хотя я бы остался на тортик…
— Мы пойдем.

И они оставили Тамаки в прежнем одиночестве. Но к его мрачным размышлениям прибавилось еще и недоумение: зачем они приходили? Не тортик же вручить…

… но Тама-тян рано или поздно все равно узнает, что Кё-тян…

Что Хани хотел сказать? И, между прочим, Тамаки еще не забыл, как эти двое перешептывались, что им, вообще-то, не очень свойственно.

…все равно узнает, что Кё-тян…

В обнимку с нежно-салатной и довольно тяжелой коробкой Тамаки побрел к себе в комнату. Белая ленточка лезла то в нос, то в глаза, мешая сосредоточиться на размышлениях о загадочном визите.

Уже темнело и от торта остались одни крошки, когда зазвонил мобильный. Тамаки с радостным воплем бросился к телефону. Конечно, сейчас он увидит немного смазанное изображение Кёи, они поговорят, Кея скажет, что подозрительная запись близнецов — это, конечно же, монтаж, а заодно объяснит, зачем приходили Хани и Мори…

Ха-ру-хи?!

— А это мы-ыы!!! — проорали в трубку близнецы.
— А, — пробормотал Тамаки.
— Но Харухи с нами, — заявили они. — Мы пригласили ее к нам домой…
— ЧТО?!
— Продолжаем испытания оборудования… — сообщил Хикару. — Поздно уже, наверное, Харухи у нас останется на ночь…
— ЧТО?!!! Вызовите ей такси!.. Или лучше попросите своего шофера отвезти мою дочурку, вы, извращенцы!!!
— Мы поду-уумаем, милорд.

И Тамаки услышал гудки.

Голова шла кругом. Подозрительная запись днем, подозрительный визит Мори и Хани, в высшей степени подозрительный звонок близнецов. Надо бы съесть тортик, тогда, может, будет думаться лучше.

…но даже когда на дне коробки остались одни крошки, Тамаки ничего в голову так и не пришло. В общем, день получился неудачным.

Да и следующее утро началось просто отвратительно. На пороге собственного дома Тамаки столкнулся с Каору.

— Милорд! — и тон, и вид его были крайне серьезными, что уже наводило на нехорошие подозрения.
— А? Разве мы не опаздываем в школу?
— Есть вещи и поважней, — Каору не двинулся с места.
— И?
— Милорд…

Может, он в самом деле серьезно? Тамаки, конечно, еще помнил вчерашнюю запись и вечерний звонок… но после первых же слов подозрения улетучились без следа.
— …если бы у вас был человек, очень близкий, очень дорогой вам, без которого вы бы просто не представляли своей жизни, а потом этот человек внезапно нашел бы кого-то, кто стал для него дороже вас… пусть ненамного, но все-таки дороже… что бы вы тогда сделали? Что бы почувствовали?
Каору был так серьезен, что Тамаки даже не решился заподозрить, что слезы его вызваны чем-то, кроме естественных причин.
— О, — выдохнул Тамаки, — я был бы очень рад… если бы человек, который мне… мне дорог, нашел бы… — ответ прозвучал несвязно и неискренне. И Тамаки замолчал. А потом едва слышно буркнул: — Я бы расстроился.

Тамаки хотел еще что-то сказать, но не успел. Невдалеке притормозил автомобиль, из которого пулей вылетел Хикару и бросился к близнецу.

— Каору! Ты уехал раньше меня, когда я еще спал! Я так испугался…
— Хикару! Прости… я не хотел, чтоб ты переживал, но мне нужно было… очень важный разговор…
— Каору… я понимаю… но больше не оставляй меня одного…
— Хикару…

Тамаки, игнорируя занятых друг другом близнецов и озадаченную домоправительницу, побрел к дожидающемуся его лимузину. Он даже забыл спросить у этих двоих, все ли в порядке с Харухи.

— …нет в школе? Он, наверное, заболел?
— Кажется, он отсутствует по какой-то другой причине.

Это уже просто было ни на что не похоже! Кёя, который не явился в школу. И совершенно не у кого спросить, куда он делся. А может, это как-то связано со вчерашними загадочными словами Хани-сэмпая?

Отвратительней дня Тамаки просто не помнил. В конце концов, клуб свиданий не проработал и получаса, потому что его президент бесследно испарился из третьего кабинета музыки. Он ехал домой, не отлипая от окна машины. А вдруг он заметит Кёю, одиноко бредущего по улице (и лучше бы пошел дождь), — и это будет отличный шанс поговорить! Или хотя бы автомобиль увидит, в котором обычно возят Кёю… вот бы их машины столкнулись. Чем не повод для беседы?.. Или… или… или что угодно, но только не необходимость начинать разговор самому!.. Но куда же пропал Кёя?!

Тамаки схватился за голову. Все! Все решили мучить его! И Кея… прежде всего — Кёя. Который сказал ему… так длинно и непонятно, но… все-таки сказал, что…

Машина затормозила.
— Там авария, Суо-сама, — сообщил шофер. — Придется объезжать.
— Авария?! — Тамаки вмиг очнулся от своих несвязных размышлений. Вдруг, это та самая авария?! Которая станет поводом для разговора? Все-таки день не такой уж и неудачный… Только бы Кёя сильно не пострадал! Он распахнул дверцу и...
— Суо-сама, — немного растерянно пробормотал шофер, когда Тамаки с воплем отчаяния запрыгнул обратно в машину. Это просто глупое совпадение. Но совпадений и глупостей за последнее время набралось слишком много, чересчур даже много. Просто возмутительно много. И все они напоминали дурной сон, от которого очень хотелось поскорей проснуться, но Тамаки точно знал: все это наяву… и пробуждения можно не ждать.

…пробуждения можно не ждать. Тамаки вздохнул, натягивая пижаму. Еще один кошмарный день закончился. Он никак не мог понять, почему его дни из сияющих и радостных стали такими мрачными и словно потускневшими. Это было просто неестественно. И неправильно. И… нечестно, в конце концов! С Суо Тамаки так не бывает. В том числе и во сне. А ведь это не сон… Все было так безрадостно, что Тамаки даже перестал предаваться мрачнейшим фантазиям. Они уже не утешали. Тамаки сел на кровать. И пижама в мишках, и новое постельное белье, по которому расползлись малиновые гибискусы, его тоже не радовали. Оставалось надеяться, что хотя бы во сне произойдет что-нибудь приятное. Что-нибудь… хотя бы смешное. Чтобы улыбнуться. Не улыбаться больше суток для Тамаки было противоестественно.

Он выключил ночник и закрыл глаза. Белье с гибискусами пахло чем-то цветочным, а воздух в комнате вдруг стал сырым и прохладным, словно открыли окно.

— …переводится в другую школу?
— Обручен с ученицей школы Святой Лобелии?
— Пропал без вести… да-да. пропал без вести, милорд.
— А вы не знали? Мы в классе с самого утра об этом говорим.
— Хватит уже издеваться. Вы же видите, что ему плохо…

— Ха… рухи… ты меня утешаешь?

— …в другую школу…
— …пропал без вести…
— …обручен? А она симпатичная?..
— …по моим сведениям, все ученицы этой школы исключительно хороши собой!

Гибискусы… мишки… божьи коровки… Тамаки открыл глаза. Одеяло куда-то сползло, и он замерз.

— Холодно?
— Еще как, — жалобно проговорил Тамаки. — И сыро. Кто-то окно забыл закрыть…
— Я не забыл. Я решил проветрить твою комнату.
— А… ты же… ты разве не…

На край кровати у изголовья кто-то сидел. Кто-то, чьи очки тускло блестели в полумраке. Кто-то, совершенно не спешивший объяснять происходящее (в том числе и свое тут появление), а всего-то вежливо уточнивший:

— Что со мной?
— Пропал… — Тамаки попытался вспомнить все, что успел услышать, — без вести. И с кем-то обручился… и переводишься… в другую школу. И… в кого-то влюблен.
— Твоя информация неверна не на сто процентов, как ни странно, — в голосе Кёи мелькнула улыбка.
— Не на сто? — Тамаки потянулся к ночнику, но его на тумбочке почему-то не оказалось. — Как же так…
— Я не пропал, как видишь.
— Не вижу.
— Во всяком случае, слышишь. Я не перевожусь в другую школу. И ни с кем не обручен. Тут уж поверь на слово.
— Но я слышал, как ты говорил с какой-то девушкой. Близнецы где-то нашли запись… И тебя в школе не было. Ты же…
— Я был в школе.
— Но…
Тамаки снова закрыл глаза. Похоже, у него начались видения. Вернее, наоборот. Не-видения. Ведь он совершенно точно знал, что в школе Кёи не было. Но сейчас-то он тут! И с этим надо что-то делать!

— Кёя?
— Да?
— У меня были такие ужасные дни. Близнецы… — Тамаки говорил все жалобней и жалобней, — они издевались надо мной! И Харухи… И Хани-сэмпай! И даже… даже Мори-сэмпай! Все! И ты! Ты был хуже всех!
— Почему?
— Потому что… Кёя… потому что тебя не было! Ты исчез! Ты… говорил с какой-то девушкой… из Лобелии… и ты… ты…
— Ни с кем я не говорил. Наверное, это вы навоображали.
— Но я же слышал! Кёя… что ты мне тогда сказал? Ты тогда был такой грустный, ты что-то говорил… помнишь? Можешь повторить?
— Не собираюсь, милорд.
— Но ты тогда говорил так длинно… ты можешь сказать это короче? Совсем коротко, можешь?
— Нет.
— Но… как же… зачем тогда ты здесь?
— Хороший вопрос.
— Вот! Уходишь от ответа! Ты пришел, потому что… потому что… ну, вот потому, что ты мне сказал тогда!.. Но только зачем ты тогда мучил меня?! Ты ужасно… ужасно… ужасно… вел себя.

Я люблю тебя. Куда уж короче. Люблю тебя.

— Кёя?..
— Да?
— Кёя, я знаю, как можно сказать короче. Хочешь, скажу?
— Зачем?
— Чтоб и ты знал.

Тамаки сел на постели, оказавшись с Кёей лицом к лицу.

— Я… — Тамаки снял ему очки, — тебя люблю. Видишь, как можно коротко. А ты мне целую лекцию прочитал.
— Но…
— Кёя, исчезнешь еще раз, я тебя из-под земли достану.
— Я не исчезал.
— Все равно! А теперь повтори то, что я сказал.
— Насчет из-под земли?
— Другое.

В полумраке было видно, что Кёя улыбается, слегка щурясь.

— Ты мне вернешь очки?
— Нет.
— Тогда ты сам напросился.

Потому что в темноте и без очков очень хорошо целоваться.