Последний месяц лета

[solitary-cyclist]

Кроме фанфиков по аниме, буду складировать сюда и остальное мое фан-творчество. Поэтому придется потерпеть.

Автор: Джайа
Название: Последний месяц лета
Рейтинг: PG
Жанр: есть такой глупый жанр – пересказ канона глазами второстепенного персонажа. Вот это оно. Оно же саммари.
Тип: вы вообще о чем? Джен!

Написано по мотивам цикла Эрвен про Велленвольфов, так что проматывайте. А если не хотите проматывать, ищите, гхм, канон вот тут — ludo-wellenwolf.livejournal.com/
по тэгу «Веллевольфы» (там совсем мало рассказов и они маленькие) и сначала читайте его.
Персонажи принадлежат автору, разве что оставляю за собой немножко прав на Августа и Августу.

(продолжение, если оно вам надо, в комментах)

1.
В конце августа, по ее мнению, в доме всегда становилось слишком жарко. Деревья словно уставали давать тень, их кроны уже начинали редеть, листья, особенно у дорог, покрывались пылью. Она не любила август и иногда, когда дела заканчивались, рада была попить чай вместе с горничной и пожаловаться на то, что назвали ее по имени самого скучного, самого жаркого и пыльного месяца лета — ее назвали Августой.
Впрочем, уважаемая фамилия компенсировала нелюбимое имя — и пусть Августа была не из богатой и знатной семьи, будущее ее не тревожило: с самого детства она знала, что легко сможет устроиться работать в хороший дом, ведь все женщины Хойзер слыли в Дюрене прекрасными кухарками... а потом, когда-нибудь, она могла бы найти себе место в самом Кёльне... или (да, в юности Августа иногда читала романы) хозяин, покоренный ее талантами, женился бы на ней. И она стала бы Августой фон-какой-нибудь, носила бы перчатки, модные шляпки и обсуждала последние сплетни о жизни высшего кёльнского общества. Или дюренского — ведь у них в городе тоже были дворяне... Те же фон Крейцмары, например, у которых уже много лет работала мать Августы (а сама Августа тогда ей помогала). Или фон Велленвольфы. Или фон Линденбаумы. Правда, у Крейцмаров три дочери, фон Линденбаумы — кошмарные люди — особенно фрау, это все в городе знают, а сын фон Велленвольфов, увы, слишком молод, чтоб годиться ей в женихи. Да и живет сейчас где-то в другом городе.
На этом Августа обычно обрывала свои фантазии, ведь когда помогаешь готовить праздничный обед для двадцати персон, среди которых обещали быть и фон Велленвольфы, и какие-то важные шишки из Кёльна, и сам бургомистр Дюрена, а командует тобой твоя собственная матушка, которая знает тебя как облупленную — со всеми твоими мечтами и промахами — лучше не отвлекаться. Тем более, что за смех мечтать о том, чтоб приобрести дворянскую фамилию, носить модные шляпки и сплетничать о высшем свете, когда твой бульон вот-вот начнет выкипать, а помидоры в рагу почти уже развалились... Но юности простительны такие мечты. Ведь, в конце концов, у Агусты ни разу ничего не сгорело, ни одно блюдо не оказалось пересоленным или недосоленным, а торты всегда были хорошо пропитанными и легкими.

2.
В конце августа всегда было слишком пыльно. И в доме Крейцмаров, где Августа лишь постигала всевозможные кулинарные премудрости под руководством своей строгой матушки, и позже — в доме Велленвольфов, где она уже вовсю применяла их.
Августа помнила день, когда фрау Крейцмар вызвала ее к себе и сообщила, что поскольку Инесс, средняя из дочерей, выходит замуж (на что, кстати, думала тогда Августа, никто почти и не надеялся), ей понадобится очень хорошая кухарка, способная самостоятельно решать, что подавать на завтрак, обед и ужин, ведь Инесс совершенно не интересуется такими вещами, а ее будущий супргуг — человек занятой и едва ли сам озаботится поиском кухарки. Августа никогда прежде не слышала таких, почти извиняющихся ноток в голосе строгой фрау Крейцмар. Но этому и удивляться не стоило: фрау Крейцмар всегда решала сама, что подать на стол — матушка Августы только готовила, кузина Августы теперь работала у фрау Шметтерлинг, старшей дочери фрау Крейцмар — Катрина фон Шметтерлинг была известна своей хозяйственностью, а вот самой Августе придется думать за новую хозяйку, едва ли способную решить, что она хочет на обед или, тем более, придумать меню для праздничного ужина.
"Но так даже лучше, — думала Августа, вспоминая жалобы кузины, — никто меня тиранить не будет..."
А кроме того ей не нужно было переезжать в другой город — будущий муж средней Крейцмар жил в Дюрене. Он был очень спокойным и сдержанным человеком, очень серьезным и занятым, да и, похоже, относился к будущей жене с уважением. Августа иногда думала, что для Инесс лучшего мужа и придумать было нельзя... впрочем, всегда прибавляла она, многие вообще сомневались, что для Инесс найдется муж. Так что той не просто повезло, а повезло вдвойне.
Когда Августу представили будущему хозяину, он как-то странно посмотрел на нее и заметил:
— У вас красивое имя, фройляйн Хойзер.
Но Августе почему-то показалось, что имя ее ему совсем не понравилось. Иначе не стал бы он так кривить губы и хмуриться.
— Мне оно не очень нравится, герр, — ответила она тогда, чем заслужила возмущенный взгляд фрау Крейцмар. — Я не люблю этот месяц. Слишком пыльно. И слишком жарко, герр.
Герр Велленвольф не стал возражать.

3.
В августе в доме номер 198 по Линденштрассе, где теперь жила Августа, пыль собиралась по углам в круглые мягкие комки, а горничная была слишком ленива, чтоб тщательней следить за порядком. Фрау Велленвольф никем не командовала, не проявляла недовольства и вообще была крайне ранодушна к порядку в доме. Герр Велленвольф почти постоянно отсутствовал. А потому Августа частенько, хоть это и не входило в ее обязанности, сама протирала пыль не только на кухне, но и по всему дому.
Когда хозяин возвращался, хозяйка немного оживлялась, даже разговаривала и смеялась, хотя обычно она целыми днями молчала и читала что-то или шила свободные платья из белого батиста. Она редко их надевала — кто ж теперь такое носит? Но когда приезжал хозяин, фрау Велленвольф ходила по дому в своих белых платьях и лиловых накидках, чьи полы развевались при ходьбе и легкий ветер, который они поднимали, раздувал августовскую пыль по углам. Августа ругала горничных, которые часто сменялись и все, как на подбор, были страшно нерадивыми, грозилась даже пожаловаться на них, но пыли меньше не становилось.
А потом хозяин уезжал — по своим загадочным делам куда-то за границу, а Инесс снова не выходила из своих комнат и, наверное, забывала бы есть, если б Августа не приносила ей завтрак, обед и ужин. Инесс рассеянно благодарила, но потом едва притрагивалась к еде. Тогда Августа принималась ворчать, потому что для женщины в положении голодать — не очень-то полезное занятие.
— Герр Велленвольф очень огорчится, если узнает, — говорила она, и тогда Инесс, вздохнув, немного неохотно принималсь за еду. Фрау Велленвольф не очень любила, когда ей напоминали о ребенке.
Впрочем, в следующие два года, после того, как у герра Велленвольфа родился сын, фрау Велленвольф уже никто ни о чем не напоминал: одетая в одно из своих батистовых одеяний, она дни напролет проводила в своей светлой и просторной спальне, а Августа только вздыхала над судьбой маленького Людвига — надо же было родиться таким красивым и здоровым, но при этом своим рождением отнять у матери и разум, и последние силы. На чем только эти два года держалась фрау Велленвольф! Но потом она все равно умерла.

4.
К августу вся пыль, вся грязь, что скопились за те июньские дни, когда герр Велленвольф оплакивал жену, были выметены прочь из дома номер 198 по Линденштрассе. Кажется, уничтоженный смертью хозяйки порядок стал восстанавливаться сразу после визита одного странного господина, слишком пестро и очень уж по моде одетого (Августа иногда смотрела журналы вместе с младшей горничной и примерно знала, как выглядит модная мужская одежда). Этот господин довольно бесцеремонно ввалился в дом и даже кричал на хозяина, а потом ушел. Но с того дня все стало налаживаться.
Хозяин снова вернулся к своим делам, которые он забросил на годы болезни жены. Но вот ребенка теперь он видел совсем редко. А мальчик рос таким милым! Он часто заглядывал на кухню и сидел там, болтая ногами в воздухе, пока Августа готовила, потому что до пола он, конечно же, не доставал. Августа вязала ему рукавички и береты, делала игрушки из фольги, они вместе украшали елку на Рождество. Мальчик смеялся и радовался, но все равно скучал по отцу и без конца терял свои береты и рукавицы на берегу речки, куда он часто бегал без спросу.
Однажды, когда с переезда Августы в дом Велленвольфов, прошло уже около шести лет, хозяин пригласил двух сестер своей покойной жены и попросил их позаботиться о ребенке, потому что сам герр Велленвольф должен все свое время посвятить делам... Сестры Августе не нравились: фрау Шметтерлинг, бывшая фройляйн Крейцмар-старшая, по-прежнему тиранила кузину Августы, а фройляйн Крейцмар-младшая (Августа не знала фамилию ее мужа) своим голосом способна была заставить рухнуть любые стены, а в еде видела лишь подкрепление сил и никакой особенной радости. Это возмущало Августу. А еще сестры покойной Инесс, едва только хозяин вышел из комнаты, принялись сплетничать. Вспоминать свою сестру, говорить о ее свадьбе, о тех грязных слухах, что распространяли о герре Велленвольфе завистники. Слухи! Можно подумать! Августа тоже видела того странного господина на свадьбе — да, того же самого, который летом приходил к хозяину и кричал на него, Августа даже слышала, что его называют герром Велленвольфом — но можно подумать! Августа много слышала об отце своего хозяина, Вильгельме фон Велленвольфе, человеке очень строгого нрава, крайне неприятном и, наверняка, лицемерном, а такие как раз-то и склонны приживать на стороне детишек, а потом давать им свою фамилию, но ни разу не навещать. Так что несомненно, слухи это только слухи, а тот странный господин — брат хозяина, и странности его легко объяснить: все-таки наверняка рос он без родительской ласки... совсем как сын хозяина теперь растет. А двух его теток это только, кажется, умиляет!

5.
Когда в доме никто почти не живет, пыли собирается мало, даже в августе. Но Августу ничуть не радовало это: мальчик теперь жил у фрау Шметтерлинг, герр Велленвольф был за границей. Пожалуй, чтоб присматривать за домом хватило бы и одной горничной, но Августу почему-то не уволили, а даже продолжали платить то же жалование.
Она скучала целыми днями, потому что не привыкла готовить себе. Единственным развлечением было болтать по вечерам с горничной, но нынешняя оказалась настолько глупой, что Августа иногда сомневалась, понимает ли та вообще, о чем говорит.
Маленького Людвига отдали фрау Шметтерлинг зимой, а сейчас уже лето клонилось к концу. Как он там живет? Августа надеялась, что его там не очень мучают дети самой Катрины. Много бы она дала, чтоб узнать, все ли с ним в порядке... Но потом неожиданно ответ пришел сам собой, как по заказу.
Августовским утром, когда последние тарелки, оставшиеся после завтрака, были вымыты, а до обеда оставалось еще много времени, в дверь постучали. Горничная, сидевшая в этот момент на кухне, вскочила на ноги и, бросив на Августу изумленный взгляд — никого сегодня не ждали, бросилась открывать.
Августа не удержалась и пошла посмотреть на гостя. Это был тот странный господин, когда-то привлекший всеобщее внимание на свадьбе Инесс, а потом однажды бесцеремонно явившийся к герру Велленвольфу и вернувший, кажется, ему интерес к жизни.
Сейчас он был в светлом костюме, с золотисто-желтым шарфом, небрежно обвитым вокруг шеи, с беретом в тон шарфу на светлых, слегка вьющихся волосах. Откуда такие берутся?! Странный господин, совершенно не обратив внимания на изумление горничной, прошествовал в гостиную и попросил, чтоб ему позвали кухарку. Августа решила не дожидаться горничной и направилась также в гостиную. Господин в золотисто-желтом берете, который он позабыл снять, поздоровался с ней и предложил присесть. Августа покачала головой, а золотисто-желтый господин... его стоило бы называть герром Велленвольфом, считала Августа, ведь он, скорей всего, сын Вильгельма фон Велленвольфа, пусть и незаконный. Да, золотисто-желтый господин, наконец, снял свой берет и сказал:
— Йозеф очень хорошо о вас отзывался. Он говорил, что вы, фрау Августа, очень привязаны к маленькому Людвигу.
— Да, герр, — Августа даже немного растерялась. Говорил странный господин тоже странно и зачем-то сильно жестикулировал.
— Я тоже к нему... привязан. И я подумал, что вам будет важно знать, что его тетушка Катрина уже успела устать от его общества и отправила его к своей млашей сестре. Людвиг побил ее обоих сыновей. Йозеф, наверняка, не сообщил вам об этом?
— Нет, герр.
— С ума сойти! Я так и знал, — вздохнул господин, — ну, ничего другого от Йозефа я и не ждал. Я буду вам сообщать о Людвиге.
После чего золотисто-желтый господин, так и не представившись и отказавшись от чая, удалился. Однако время от времени — примерно раз в полгода он появлялся и рассказывал о том, как сестры Инесс переправляли друг другу ее сына — по разным причинам, ни одна из которых не казалась ни странному господину, ни Августе достаточно весомой.