от нуля до восьмидесяти парашютов
Читаю испанский романчик типаадаптированный по методике чтения Ильи Франка. На самом деле, «адаптатор» просто повтыкала после каждого предложения куски перевода, кое-где сопроводив минимальным лексическим комментарием (т.е. если сравнить с тем, как адаптированы испанские сказки — небо и земля). Но это не важно, большую часть абзацев я и так понимаю, а в перевод смотрю для контроля и чтобы разбирать синтаксис (потому что сто местоимений, которые друг друга дублируют в рамках одного предложения, всё ещё сводят меня с ума).
Но сам романчик! Пока там только один нормальный герой — жена отца главгероя, потому что остальные — или дети, или ведут себя как дети, особенно вот отец главгероя отличился. Он привёз в семью своего незаконного сына, причём друга заверил, что вроде как придумал убедительную «легенду», чтобы не говорить жене правду. На поверку «легенда» оказывается формата «ну, дорогая, я решил сделать доброе дело». «Что? — говорит дорогая. — Франсиско, милый, ты сроду добрых дел не делал, а меня ругал, когда я делала». «Ну вот я захотел!». «А почему вдруг?» «Ну, ты должна тоже проявить христианское милосердие!!!!Ё!»
На втором месте стоит друган этого Франсиско, который потом с женой Ф. вёл беседы формата: «Иногда надо жертвовать своим самолюбием ради любви!» «На что это вы намекаете, Педро?» «Ни на что, так, болтаю! Но мужчины… они же совершают ошибки…» «И всё-таки о чём вы?» «Не-не-не, просто треплюсь. Кстати, у вас такой красивый дом». 
Зато там был эпизодический мужик, которого звали Понмерси.
Но сам романчик! Пока там только один нормальный герой — жена отца главгероя, потому что остальные — или дети, или ведут себя как дети, особенно вот отец главгероя отличился. Он привёз в семью своего незаконного сына, причём друга заверил, что вроде как придумал убедительную «легенду», чтобы не говорить жене правду. На поверку «легенда» оказывается формата «ну, дорогая, я решил сделать доброе дело». «Что? — говорит дорогая. — Франсиско, милый, ты сроду добрых дел не делал, а меня ругал, когда я делала». «Ну вот я захотел!». «А почему вдруг?» «Ну, ты должна тоже проявить христианское милосердие!!!!Ё!»


Зато там был эпизодический мужик, которого звали Понмерси.