от нуля до восьмидесяти парашютов
вот))) ничего неожиданного))) грустный флафф, да.
31.10.2011 в 19:32
Пишет Glee Festival:Работа №1
Название: Когда что-то изменится
Персонажи: Курт Хаммел, Квинн Фабре
Рейтинг: G
Жанр: флафф
Дисклеймер: Glee принадлежит RIB’ам
Саммари: осень, когда что-то изменится.
Авторские примечания: автор забил на попытки увязать хронологию и здравый смысл и просто рассказал возможную историю.
Размещение: с разрешения автора
Фанфик был написан на Октябрьский фестиваль
читать дальшеЭта осень изменит всё, думает Квинн Фабре, шагая по коридору своей новой школы, пока отец подписывает последние документы и говорит о чём-то с директором, который так смешно говорит. Здесь пока пусто, ведь уроки ещё не начались, но вот-вот начнутся — ведь всего через несколько дней придёт осень и изменит всё.
Здесь никто не знает Люси, зато все узнают прекрасную Квинн. Она станет образцом для других девочек, ей будут завидовать; о том, чтоб стать похожей на неё, будут грезить.
Её заметят в первый же день.
~*~
…и так каждый год: в первый день учёбы Курт вставал пораньше, чтобы получше одеться, как следует расчесаться, до блеска начистить стильные туфли — а потом явиться в школу, где его подстерегают местные хулиганы. Как всегда возле мусорных баков. Но если отряхнуться, то нарядная одежда всё же остаётся нарядной одеждой, причёску легко поправить и туфлям вернуть блеск. А вот идиоты всегда останутся идиотами, хотя на некоторых — на одного — Курт поглядывал с огромных сожалением. С тоской и любовью, если быть честным перед собой.
В ту осень всё получилось немного иначе. Может, Курту просто повезло. А может, наоборот, не повезло.
Он шёл к школе, сосредоточенно глядя перед собой, ожидая в любой момент резкого оклика и громкого ржания. И его окликнули:
— Эй! Эй, погоди!
Удивительно мелодичный голос, мягкие и неожиданно дружелюбные интонации. Это сон? А где же гогот и обещание запереть в туалете? В этом году отменили в честь выхода новой коллекции… впрочем, им-то откуда знать?
Курт моргнул и, улыбнувшись, обернулся. Прямо к нему бежала светловолосая девочка. Волосы убраны в хвост на затылке, белое платье — хлопковое и самого простого покроя, но в то же время удивительно изящное и подходящее ей. И аккуратная вышивка на нём — очень милая, пусть и немного наивная. Такие вещи Курт с пятилетнего возраста умел оценивать в мгновение ока.
— Погоди, — повторила девочка, поравнявшись с Куртом. — Привет! Я Лю… Квинн. Квинн Фабре. Я только перевелась в вашу школу.
— Курт Хаммел, — представился Курт.
— О, очень приятно. Я… — она огляделась и растерянно улыбнулась, и Курт успел отметить удивительно красивые золотисто-зелёные, осенние глаза, длинные ресницы, аккуратный прямой носик, мягкие линии лица — и самую нежную на свете улыбку. — Я тут никого не знаю… а эти мальчики, — она кивнула в сторону группки дегенератов, поджидавшей Курта, — выглядят угрожающе. Можешь проводить меня в школу?
— Да, — быстро согласился Курт, лихорадочно соображая: оставят тогда его в покое или придётся заступаться за незнакомую девочку. И прибавил: — С удовольствием.
Квинн просияла.
Мимо компании дегенератов, среди которых были и ровесники Курта, и мальчики старше, они прошли очень быстро, стараясь не глядеть в их сторону. И, к изумлению Курта, их не тронули. Он только покраснел, услышав чьи-то выкрики: «У Хаммела подружка, глядите!» — и отметил, что среди голосов, не было его голоса, разве что его смех.
— Почему они такие ужасные, Курт? — спросила Квинн, когда опасность была позади.
— Им необходимо каким-то образом самоутверждаться, — холодно ответил Курт, — но мирным или более интеллектуальным путём они просто не умеют.
— А, — сказала Квинн. — Понятно.
Это было удивительное первое сентября — кажется, самое удивительное первое сентября в жизни Курта Хаммела. На переменах он весело болтал с Квинн о моде — и поразил её своими знаниями, о звёздах, о музыке — оказалось, она тоже любит мюзиклы и плакала над «Вестсайдской историей».
Её общество словно охраняло Курта от неприятностей — над ним, конечно, смеялись, но никто ни разу не облил его, не толкнул на шкафчик, не поставил подножку, не попытался заволочь в туалет, чтоб запереть там. Кажется, от нежной улыбки Квинн сердца этих обезьян таяли или хотя бы смягчались.
И день пролетел незаметно.
Квинн по секрету ему сказала, что любит петь и пошла бы в хоровой кружок, если бы в этой школе был хороший хор.
— О, — пробормотал Курт, — это было бы ужасной идеей.
— Ужасной?
Они уже возвращались из школы, и Курт предложил проводить Квинн домой, а она согласилась.
— Ужасной, — мрачно повторил Курт.
— Почему? — Глаза Квинн заблестели от любопытства.
— Я не… — Курт уставился себе под ноги, прикусив губу. Он едва не сказал, что сам никогда не записался бы в школьный хор, но ему стало стыдно перед Квинн. — Ты такая наивная…
— Почему? Почему? — схватила его за руку и стала трясти.
Курт остановился. Кажется, осеннее волшебство кончилось, и Квинн нужно рассказать о том, как обстояли дела в школе имени Уильяма Маккинли.
— Квинн, я… — он вздёрнул голову и заглянул своей собеседнице прямо в глаза. — Я не хотел, чтобы ты об этом узнала так скоро… но в нашей школе слишком многое завязано на положении.
— В классе? По успеваемости?
— Нет, не совсем. На положении на социальной лестнице.
— Как это? — заморгала Квинн. И на мгновение сияние померкло, словно из-за бестящей маски выглянуло совершенно другое — может, настоящее? — лицо
— Тех, кто хочет заниматься искусством, особенно, петь, презирают, Квинн, — Курт помолчал. — В этой школе всё завязано на ярлыках, понимаешь? Если ты в хоре, ты лузер. Если футболист — ты на вершине мира.
— А, — Квинн склонила голову вправо и искоса взглянула на Курта, — для девочек? Мы же не можем играть в футбол.
— Девочки, которые хотят быть… успешными, идут в черлидеры.
— Вот как. А почему ты не играешь в футбол?
— Не вижу смысла подражать безголовым обезьянам и отказываться от собственной индивидуальности ради статуса, — выпалил Курт. Эту фразу он придумал очень давно.
Всю дорогу до дома она молчала и, кажется, о чём-то напряжённо думала. Попрощалась с Куртом она очень рассеянно, словно уже позабыла о его существовании.
«Наверное, она просто очень устала и расстроена, — решил Курт. — Кто угодно расстроится, оказавшись в таком гадюшнике, как наша школа».
А завтра волшебство сегодняшнего дня повторится, Курт не сомневался. И теперь будет повторяться изо дня в день.
~*~
В первый же учебный день она едва не допустила ужасную ошибку, думает Квинн, расчёсываясь перед зеркалом. Она так привыкла болтаться среди лузеров, что и в новой школе первым делом заговорила именно с аутсайдером, странным мальчиком Куртом Хаммелом, который говорит слишком мудрёно — и, пожалуй, довольно симпатичный, но Квинн нравятся мужественные и похожие на папу, а Курт похож на девочку и смешной.
С ним можно разговаривать, но когда много общаешься с неудачниками, сама можешь стать неудачницей, а Квинн не для того уничтожила Люси и сменила школу.
И потому второго сентября она едва замечает Курта Хаммела, но зато весело улыбается самому высокому футболисту. Который замечает её — и несмело улыбается в ответ.
URL записи
Название: Когда что-то изменится
Персонажи: Курт Хаммел, Квинн Фабре
Рейтинг: G
Жанр: флафф
Дисклеймер: Glee принадлежит RIB’ам
Саммари: осень, когда что-то изменится.
Авторские примечания: автор забил на попытки увязать хронологию и здравый смысл и просто рассказал возможную историю.
Размещение: с разрешения автора
Фанфик был написан на Октябрьский фестиваль
читать дальшеЭта осень изменит всё, думает Квинн Фабре, шагая по коридору своей новой школы, пока отец подписывает последние документы и говорит о чём-то с директором, который так смешно говорит. Здесь пока пусто, ведь уроки ещё не начались, но вот-вот начнутся — ведь всего через несколько дней придёт осень и изменит всё.
Здесь никто не знает Люси, зато все узнают прекрасную Квинн. Она станет образцом для других девочек, ей будут завидовать; о том, чтоб стать похожей на неё, будут грезить.
Её заметят в первый же день.
~*~
…и так каждый год: в первый день учёбы Курт вставал пораньше, чтобы получше одеться, как следует расчесаться, до блеска начистить стильные туфли — а потом явиться в школу, где его подстерегают местные хулиганы. Как всегда возле мусорных баков. Но если отряхнуться, то нарядная одежда всё же остаётся нарядной одеждой, причёску легко поправить и туфлям вернуть блеск. А вот идиоты всегда останутся идиотами, хотя на некоторых — на одного — Курт поглядывал с огромных сожалением. С тоской и любовью, если быть честным перед собой.
В ту осень всё получилось немного иначе. Может, Курту просто повезло. А может, наоборот, не повезло.
Он шёл к школе, сосредоточенно глядя перед собой, ожидая в любой момент резкого оклика и громкого ржания. И его окликнули:
— Эй! Эй, погоди!
Удивительно мелодичный голос, мягкие и неожиданно дружелюбные интонации. Это сон? А где же гогот и обещание запереть в туалете? В этом году отменили в честь выхода новой коллекции… впрочем, им-то откуда знать?
Курт моргнул и, улыбнувшись, обернулся. Прямо к нему бежала светловолосая девочка. Волосы убраны в хвост на затылке, белое платье — хлопковое и самого простого покроя, но в то же время удивительно изящное и подходящее ей. И аккуратная вышивка на нём — очень милая, пусть и немного наивная. Такие вещи Курт с пятилетнего возраста умел оценивать в мгновение ока.
— Погоди, — повторила девочка, поравнявшись с Куртом. — Привет! Я Лю… Квинн. Квинн Фабре. Я только перевелась в вашу школу.
— Курт Хаммел, — представился Курт.
— О, очень приятно. Я… — она огляделась и растерянно улыбнулась, и Курт успел отметить удивительно красивые золотисто-зелёные, осенние глаза, длинные ресницы, аккуратный прямой носик, мягкие линии лица — и самую нежную на свете улыбку. — Я тут никого не знаю… а эти мальчики, — она кивнула в сторону группки дегенератов, поджидавшей Курта, — выглядят угрожающе. Можешь проводить меня в школу?
— Да, — быстро согласился Курт, лихорадочно соображая: оставят тогда его в покое или придётся заступаться за незнакомую девочку. И прибавил: — С удовольствием.
Квинн просияла.
Мимо компании дегенератов, среди которых были и ровесники Курта, и мальчики старше, они прошли очень быстро, стараясь не глядеть в их сторону. И, к изумлению Курта, их не тронули. Он только покраснел, услышав чьи-то выкрики: «У Хаммела подружка, глядите!» — и отметил, что среди голосов, не было его голоса, разве что его смех.
— Почему они такие ужасные, Курт? — спросила Квинн, когда опасность была позади.
— Им необходимо каким-то образом самоутверждаться, — холодно ответил Курт, — но мирным или более интеллектуальным путём они просто не умеют.
— А, — сказала Квинн. — Понятно.
Это было удивительное первое сентября — кажется, самое удивительное первое сентября в жизни Курта Хаммела. На переменах он весело болтал с Квинн о моде — и поразил её своими знаниями, о звёздах, о музыке — оказалось, она тоже любит мюзиклы и плакала над «Вестсайдской историей».
Её общество словно охраняло Курта от неприятностей — над ним, конечно, смеялись, но никто ни разу не облил его, не толкнул на шкафчик, не поставил подножку, не попытался заволочь в туалет, чтоб запереть там. Кажется, от нежной улыбки Квинн сердца этих обезьян таяли или хотя бы смягчались.
И день пролетел незаметно.
Квинн по секрету ему сказала, что любит петь и пошла бы в хоровой кружок, если бы в этой школе был хороший хор.
— О, — пробормотал Курт, — это было бы ужасной идеей.
— Ужасной?
Они уже возвращались из школы, и Курт предложил проводить Квинн домой, а она согласилась.
— Ужасной, — мрачно повторил Курт.
— Почему? — Глаза Квинн заблестели от любопытства.
— Я не… — Курт уставился себе под ноги, прикусив губу. Он едва не сказал, что сам никогда не записался бы в школьный хор, но ему стало стыдно перед Квинн. — Ты такая наивная…
— Почему? Почему? — схватила его за руку и стала трясти.
Курт остановился. Кажется, осеннее волшебство кончилось, и Квинн нужно рассказать о том, как обстояли дела в школе имени Уильяма Маккинли.
— Квинн, я… — он вздёрнул голову и заглянул своей собеседнице прямо в глаза. — Я не хотел, чтобы ты об этом узнала так скоро… но в нашей школе слишком многое завязано на положении.
— В классе? По успеваемости?
— Нет, не совсем. На положении на социальной лестнице.
— Как это? — заморгала Квинн. И на мгновение сияние померкло, словно из-за бестящей маски выглянуло совершенно другое — может, настоящее? — лицо
— Тех, кто хочет заниматься искусством, особенно, петь, презирают, Квинн, — Курт помолчал. — В этой школе всё завязано на ярлыках, понимаешь? Если ты в хоре, ты лузер. Если футболист — ты на вершине мира.
— А, — Квинн склонила голову вправо и искоса взглянула на Курта, — для девочек? Мы же не можем играть в футбол.
— Девочки, которые хотят быть… успешными, идут в черлидеры.
— Вот как. А почему ты не играешь в футбол?
— Не вижу смысла подражать безголовым обезьянам и отказываться от собственной индивидуальности ради статуса, — выпалил Курт. Эту фразу он придумал очень давно.
Всю дорогу до дома она молчала и, кажется, о чём-то напряжённо думала. Попрощалась с Куртом она очень рассеянно, словно уже позабыла о его существовании.
«Наверное, она просто очень устала и расстроена, — решил Курт. — Кто угодно расстроится, оказавшись в таком гадюшнике, как наша школа».
А завтра волшебство сегодняшнего дня повторится, Курт не сомневался. И теперь будет повторяться изо дня в день.
~*~
В первый же учебный день она едва не допустила ужасную ошибку, думает Квинн, расчёсываясь перед зеркалом. Она так привыкла болтаться среди лузеров, что и в новой школе первым делом заговорила именно с аутсайдером, странным мальчиком Куртом Хаммелом, который говорит слишком мудрёно — и, пожалуй, довольно симпатичный, но Квинн нравятся мужественные и похожие на папу, а Курт похож на девочку и смешной.
С ним можно разговаривать, но когда много общаешься с неудачниками, сама можешь стать неудачницей, а Квинн не для того уничтожила Люси и сменила школу.
И потому второго сентября она едва замечает Курта Хаммела, но зато весело улыбается самому высокому футболисту. Который замечает её — и несмело улыбается в ответ.
URL записи
@темы: мои фики
и отдельно смешно было, когда его персонаж сына по имени звал: Том, Том… ха-ха.
